Вместо обычной статьи я ниже опубликую послесловие к моему недавнему переводу двух статей Марио Пузо, автора знаменитого романа и половины сценария фильма «Крёстный отец». Издательство не взяло у меня этот перевод по той простой причине, что автор не "умер более 70 лет назад". То есть, издательство готово было всё опубликовать, даже без купюр, если я предоставлю ему разрешение на публикацию от родственников автора или от правообладателей. По наивности я полагал, что авторскому праву по-прежнему не подчиняются произведения, изданные до 1973 года, как было раньше. Увы, изменения в законодательстве я не заметил. Но поскольку несколько дней я на перевод всё же потратил, мне стало обидно, если никто его не увидит и не прочтёт, тем более что для меня самого он стал очередным поводом не лишний раз поразмышлять о литературе и литературных проектах. Поэтому в итоге я решил опубликовать его здесь, так сказать, "в целях ознакомления", а не корысти ради...
Если эта тема вас почему-то заинтересует, полный текст книжки, которая не выйдет в свет ранее 2069 года, вы можете почитать тут.
Послесловие переводчика
Теперь, когда вы добрались до конца этой коротенькой книжки и знаете то же, что и я, давайте поговорим по душам.
Я взялся за перевод не только потому, что мне вдруг захотелось перевоплотиться и передать живой слог товарища Пузо. С тех пор, как меня самого в середине 1990-х хотели привлечь к работе «литературным негром» под проект «Фридрих Незнанский», я с интересом отношусь к ставшим почему-то знаменитыми авторам. И чем больше я к ним присматриваюсь, будь то «Шейк-спир», «Пушкин», «Лев Толстой», «Горький», «Стивен Кинг», «Гарри Поттер» и почти все, которых вы и сами знаете лучше меня как имена собственные, на проверку оказываются именно проектами, созданными и продвигаемыми в массы за весьма большие деньги лишь потому, что они являются неотъемлемыми и наиболее действенными элементами той и иной пропагандистской компании.
О Пушкиных и Толстых поговорим в другой раз, а сейчас просто посмотрим на то, что весёлый Марио оставляет даже не между строк, как сделал бы прячущийся от цензуры писатель, но выдаёт прямо и откровенно. Разумеется, поскольку многие из нас прошли советскую школу, после которой нас ждали ещё более интересные времена, мы прекрасно понимаем, что если автор говорит одно, скорее всего, он предполагает сказать ровно другое. Поэтому будем привлекать в помощь обычную логику и здравый смысл. Поехали.
Почему роман - а потом и фильм - про мафию вообще появился? Пузо прозрачно намекает на то, что тема была невостребованной и сомнительной. Проще говоря, про мафию в средствах массовой информации никто до него громко не писал, а кто пытался писать и снимать фильмы, наталкивался на непонимание публики и провалы в прокате. Потому что публика была не готова, она про мафию не знала, никто, как он выражается, в глотку ей её не засовывал. Что же произошло в 1960-е годы?
Здесь примечателен эпизод в упомянутом мной в предисловии сериале The Offer, где один из продюсеров фильма говорит, мол, зачем нам уходить так далеко в прошлое, пусть Майкл вернётся не со второй мировой, а из Вьетнама. В итоге с ним не соглашаются, но здесь важно то, что события «Крёстного отца» изначально пытались актуализировать, для чего, кстати, потом были и многочисленные продолжения, в которых герои первого фильма естественным образом старели.
У любого проекта должна быть цель. У проекта «Крёстный отец», на мой глупый взгляд, их было две. Сам Пузо пишет:
В разных уголках страны я слышал один милый анекдот: будто мафия заплатила мне миллион долларов, чтобы я сочинил «Крёстного отца» в качестве подставного пиара. Я не слишком близок к литературному миру, однако слышал заявления некоторых писателей насчёт того, что я, вероятно, человек мафии, что такая книжка в читальных залах не пишется. Для меня это драгоценный комплимент.
Для него это драгоценный комплимент, а для нас может служить слишком прямолинейным уводом от правды. Только платила мафия не ему напрямую, а в бюджет проекта, и платила не мафия, а крышевавшая её гэбня, будь то ЦРУ или ФБР. К тому времени, когда выходили роман и фильм, никакой мафии, то бишь организованной преступности в США уже не было. То есть и преступность была, и организованная неплохо, но как всюду и всегда сегодня – организованная и руководимая сверху. Вот только средний обыватель должен был знать, что она есть, самостоятельная, и очень страшная.
Это во-первых.
Во-вторых, как вы сами давно могли понять, никакой итальянской, русской, ирландской, негритянской или китайской мафии не существует. Мафия всюду и всегда была, есть и будет одна – финикийская. Не важно, что в качестве пушечного мяса, в качестве «пехоты», используются китайцы, негры, ирландцы или русские. Во главе любой из этих организаций стоят не они. Но проект «Крёстный отец» должен был показать слепым американцам и всему миру, что настоящие мафиози – и играющие их актёры – носят фамилии именно итальянцев. При этом, если вы вернётесь к началу и посмотрите на ВСЕХ товарищей, которых упоминает Пузо, будь то киношники, издатели, актёры или владельцы ресторанов, ВСЕ они без исключения на поверку окажутся финикийцами, включая «арийца» и вообще главного «викинга» Кёрка Дагласа, который родился в Амстердаме Иссуром Даниеловичем, рос в Америке как Иззи Демски, а Кёрком Дагласом стал перед вербовкой в разведку… простите, перед началом службы в ВМФ США.
Далее наш скромный итальянец Пузо пишет:
На сегодняшний день «Крёстный отец» принёс больше 1 000 000 долларов, однако я по-прежнему не разбогател.
Этим он резко напомнил мне другого итальянца, точнее американца, точнее украинца, короче Бронштейна Лейбу Давидовича, которого потомки лучше знают как Троцкого и который в своей занимательной двухтомной биографии 1937 года издания ни разу не упоминает, на какие шиши он живёт всю жизнь, вместе с семьей, будь то в США или в России, кто оплачивает все его поездки по Европе и вообще, что он такого делает, кроме как с кем-то разговаривает и просто суетится, чтобы ему за это платили. Один раз, правда, он оговаривается, как Пузо, мол, злые языки распространяют дурацкий поклёп, будто ему не то немцы, не то американцы платят бешенные деньги, так вот, товарищи читатели, всё это брехня, я больше тысячи долларов никогда в жизни в руках не держал.
Ну, вы поняли. Двигаемся дальше по Пузу. Который снова зачем-то откровенничает:
Хуже того, она ни разу не замечала, чтобы я работал. Она уверяет, что никогда не видела, как я печатаю. Говорит, что на протяжении трёх лет я только и делал, что дрыхнул на диване, а потом волшебным образом создал рукопись «Крёстного отца».
Можно, конечно, подумать, что он таким образом кокетничает с нами, а можно - как невольно делю я – вспомнить один неплохой документальный фильм американского или британского производства, уже позабыл, про творчество другого «великого» писателя – Набокова. Журналист не ленится, приезжает в Монтрё и разговаривает даже с метрдотелем той гостиницы, в которой долгие годы жила чета Набоковых вместе с сыном, увы, так и не продолжившим творческий род по причине своего интереса к мужчинам. Так вот, этот метрдотель почему-то вспомнил, что никогда не видел Владимира Владимировича пишущим или даже с бумагой и ручкой – только в шортиках и с сачком (поскольку великий писатель, как известно, с утра до ночи бегал по округе, ловил и пришпиливал невинных бабочек, за что и был наказан, упав в июне 1975 года где-то в горах, чем, говорят, подорвал себе здоровье). Зато он всегда видел с кипами бумаги в руках и постоянно что-то пишущую его жену, Веру Слоним. Ерунда, конечно, то наводит на определённые мысли и выводы, не правда ли?
Далее мы узнаём, что Марио Пузо недалеко ушёл от Кёрка Дугласа и в основной своей деятельности. Он пишет:
Во время второй мировой я был прикомандирован к британской армии, и в какой-то момент мы встретились с частями русской армии в одном городке на севере Германии.
Если бы он не упомянул «британскую армию», я бы, возможно, внимания не обратил, но тут чётко просматривается вполне взрослая подготовка будущего центрального персонажа литературно-кинематографического проекта, поскольку в «цех» пускают далеко не всех, а исключительно представителей двух направлений: вы должны либо пройти школу разведки, желательно ВМФ и желательно британской (хотя американская тоже годится), либо быть отпрыском многочисленных аристократических семей, чьи корни неминуемо уходят в длинные списки британских пэров, без которых вам и вашим потомкам никак не стать известными писателями, режиссёрами, продюсерами, президентами, банкирами, олигархами и вообще известными актёрами. Часто оба эти направления соединяются в одном человеке. Возьмите отцов всех участников американской молодёжной «революции» 1960-х и пропагандистов проталкиваемой в глупые массы всё той же гэбнёй наркотиков – начиная с какого-нибудь Джима Моррисона и заканчивая, кем хотите. Все они на поверку оказываются, как правило, в чине подполковника, включая отца «убитой» бандой Мэнсона беременной актрисы Шэрон Тейт, в этом же чине этой операцией по очернению движения хиппи руководившего.
О том, что мы имеем дело с проектом, начавшимся не с фильма, а с романа, Марио Пузо проговаривается дальше сам, никто его за язык не тянет:
До публикации романа мой издатель получил письмо от юристов Синатры с требованием взглянуть на рукопись.
Это как? Марио Пузо никто и звать его никак, что-то там пишет, ни одна живая душа, кроме издателей, о его существовании и творчестве толком не знает, и тут вдруг оказывается, что очень даже знает, более того, настолько переживает, что подключает юристов. Представьте, что вы сочиняете роман про «русскую» мафию для какого-нибудь их сотен издательств, и тут вам звонит его сотрудник и дрожащим голосом говорит:
- Нам тут юристы Кобзона написали… Хотят на рукопись взглянуть, уж не его ли вы там певцом изображаете.
Не отходя от кассы, Марио сам подсказывает нам, как это в действительности делается, поскольку пишет несколькими абзацами ниже:
У Синатры был парень по имени Джим Махони, видимо, знающий, поскольку в каждой версии Синатра оказывался героем. Что заставило меня задуматься. Неужто, всё, что мне так нравилось в Синатре, было делом рук этого Махони?
Вот и весь секрет «мафиозной» кухни. И не только мафиозной. Иначе с какого перепугу к молоденькому, 21-летнему Пушкину (который закончил школу КГБ… простите, Царскосельский Лицей в чине коллежского секретаря, то есть штабс-капитана армии), приехавшему в Крым, Кишинёв и Одессу на поклон ходили бы местные чиновники уровня губернаторов? При этом он никоим образом ещё не был «великим поэтом», успев худо-бедно опубликовать только «Руслана и Людмилу», поэму, принятую многими критиками в штыки, то есть до тогдашних Югов явно не распиаренную.
Я не случайно подталкиваю вас к гораздо более близкой нам истории, будь то Пушкин или, скажем, Лев(ит) Толстой, который так же скептически отзывался о своих «Войне и Мире», как Пузо – о «Крёстном отце», говоря, что хвалить его за этот роман всё равно, что хвалить Эдисона - за красиво станцованный полонез. Пишущие авторы обычно знают, чего их «детище» стоит на самом деле, и вольно или невольно «посылают сигналы».
Марио заходит с другой стороны и говорит про взятого в проект режиссёра Копполу следующее:
Они как-то вечером столкнулись в одном клубе Лос-Анджелеса, Синатра положил руки на плечи Копполы и сказал:
- Я сыграю для тебя крёстного отца. Не для этих ребят из «Парамаунта», а для тебя.
Мы с вами вправе подумать, будто на тот момент Коппола был американским Михалковым или Тарковским, ради которого какой-нибудь Кобзон мог бы унизиться, чтобы сыграть самого себя. Однако чуть ниже из уст того же Пузо мы узнаём ровно обратное:
И снова мой циничный склад ума вопрошает, уж ни выбрали ли они Копполу потому, что он был тридцатилетним ребёнком и успел срежиссировать два финансовых провала, так что его можно было контролировать.
Теперь уже мы видим, что не только Пузо был никем, когда юристы Синатры донимали его с рукописью, но и Коппола зарекомендовал себя с негативной стороны двумя «финансовыми провалами» (из двух попыток, кстати), однако тот же Синатра, уже лично, почему-то ему доверяет свою репутацию.
Однако примеры странностей (или напротив – проектных логичностей) на этом не заканчиваются. Появляется Ал Пачино. Которого никто никогда в Голливуде не видел и видеть не хочет. Или хочет? Как 21-летнего Александра Сергеевича губернаторы Одессы и Феодосии. Пузо пишет буквально:
Однако существовали и контраргументы. Пачино был слишком низкорослым и выглядел слишком по-итальянски. В семье он предполагался эдаким американцем. Он должен был впечатление легкого шика, Лиги Плюща.
Интересно, что Пузо этим вообще хотел сказать? Что итальянец Майкл Корлеоне, будущий дон, не должен выглядеть по-итальянски? «Слишком» по-итальянски? Это как? Настолько по-итальянски, чтобы в нём безошибочно угадывался низкорослый финикиец?
Более того, если вам сегодня удастся стряхнуть пыль «великости» с глаз и посмотреть на художества Ал Пачино, вы увидите то же, что, по словам Пузо, увидели участники тогдашнего кастинга:
Пачино попробовался. Камеры работали. Он не знал реплик. Он нёс отсебятину. Он не понял персонажа совершенно. Он был кошмарным. Джимми Каан сыграл в десять раз лучше.
Разумеется, несмотря ни на что, иначе говоря, вопреки всему, Пачино утвердили на роль Майкла. Потому что Джимми Каана, сына финикийских немцев Артура Каана (Коэна) и Софьи Фалькенштейн, тоже без роли – Сыночка – не оставили.
Пути Иеговы неисповедимы…
Полагаю, вы уже подустали от моих безпочвенных инсинуаций в адрес замечательных творцов художественных произведений, поэтому буду закругляться. Прежде, чем раскланяться, обращу ваше внимание на два последних момента, подтверждающих вышесказанное. Пузо пишет:
Итальянская Американская Лига начала поднимать шум. Радди попросил меня посидеть с Лигой, чтобы сгладить трения. Я ответил, что не стану. Он решил заняться этим сам и занялся. Он пообещал им убрать из сценария все упоминания слова «мафия» и сохранить итальянскую честь. Лига предложила своё участие в создании фильма. «Нью-Йорк Таймс» поместил эту историю на первую полосу, а на следующий день даже опубликовал негодующую передовицу редактора.
Весьма забавно и поучительно, не правда ли? Если не обращать внимания на суть произошедшего и не видеть истинный мотив. Допустим, в отличие от двойной невразумительной истории с «осведомлённостью» Синатры по поводу рукописи и гениальности Копполы, ИАЛ и в самом деле запереживала о своём незапятнанном мафиозном лице и обратилась к продюсеру с вежливой просьбой убрать из текста порочащее их слово. Ситуация вполне реальная, а вот последствия – нет. Неужели вы думаете, что о разговоре продюсера Пупкина и Чеченской Российской Лиги ни с того ни с сего напишет, скажем, «Яндекс» или ТАСС? Нет, конечно, напишет, но только в том случае, если ребята заплатят больше, чем стоящие в очереди другие «создатели новостей». Даже за скандал. Тем более за скандал. А уж «негодующий редактор» явно положил в карман лично причитающееся ему вознаграждение. То есть, проект «Крёстный отец» продвигали всё теми же способами, которыми продвигают сегодня всё, о чём вы так или иначе узнаёте. И Пузо в лучших традициях финикийцев не делает из этого секрета, а просто говорит чуть другими словами.
Открытым текстом он рубит правду-матку (называя это «иронией») во второй из прочитанных вами статей – на тему неизбежности и даже формальной полезности преступности в американском обществе.
Эти его рассуждения опубликованы (вероятно) в 1966 году. Если даже и нет, то я переводил её с издания 1972 года. Через 4 года после этого, в 1976 году вышел фильм The Front с участием Вуди Аллена (который вообще-то Аллан Шварц Кёнигсберг), который играет обычного проектного литературного цеховика, правда, вынужденного, помогающего авторам получать гонорары, выдавая их произведения за свои. Бедных же авторов нигде не печатают, потому что в Америке после второй мировой войны началась весьма серьёзная охота на ведьм, то бишь на местных коммунистов. Неблагонадёжных заносили в «чёрные списки». Один персонаж, в прошлом популярный актёр, решил, например, приударить за симпатичной девушкой (точнее, по его признанию, за её аппетитной попкой), увязался за ней (за попкой) и оказался на первомайской демонстрации. С тех пор всем импресарио была дана команда больше с ним дел не иметь. Разумеется, авторы и участники The Front без исключения, равно как и упоминающиеся в нём несчастные неудачники – финикийцы. Суть не в этом. А в том, что если бы наш ироничный Марио Пузо написал и опубликовал то, что мы читаем в статье про американскую узаконенную преступность, его бы не то, что в Голливуд писать сценарий к будущему блокбастеру не пригласили, а одноимённый роман никогда бы не издали, он бы со свистом оказался в каком-нибудь из многочисленных местных Гулагов (про которые он сам же и пишет), причём с клеймом «красного» на всю оставшуюся жизнь. Но если этого не произошло, а та статья, по его же словам, послужила предтечей романа и фильма, что ж, возможно я не так уж далек от истины, а вы не так уж неправы, что всё это с интересом или возмущением прочитали.
P.S. Если вы находите то, что здесь читаете, полезным и понимаете, что не найдёте больше подобной информации нигде, можете воспользоваться этой кнопкой:
Write a comment