Тема вечная и потому неблагодарная, но я буду лаконичным. Если хотите разобраться сами, потратьте время и посмотрите внимательно хотя бы несколько фильмов любого года выпуска, награждённых «Оскаром». Если вы увидите то, что вам показывают, вам многое в этой жизни станет ясно. Во всяком случае, вы будете точно знать не только то, что пропагандируется сегодня, но и что уготовано вам на завтра. Да, именно так просто.
Давеча меня угораздило впервые в жизни посмотреть «Апокалипсис сегодня», который вообще-то называется Apocalypse Now, что можно перевести и как «Апокалипсис сейчас», и даже как «Давай, Апокалипсис», поскольку иероглиф now часто используется в выражениях нетерпеливого приказа (типа нашего «ну-ка»), правда, на письме в таком случае он обычно отделяется запятой. Однако если вы посмотрите на кадр, вынесенный мной на первую иллюстрацию, то увидите, что повстанцы называют его our motto, то есть «наш девиз». А раз девиз, то его следует переводить как «Даёшь Апокалипсис!», не правда ли?
Приказа в названии, конечно, никто не замечал, (хотя это девиз не только повстанцев, но и финикийцев в целом) поскольку английский язык на подсознательном уровне работает ещё лучше, чем русский. Маленькой подсказкой может служить фрагмент самого фильма, в котором один из персонажей говорит другому, мол, в середине жизни (life) не зря прячется словечко «если» (if). Кстати, это, пожалуй, единственное, что я почерпнул для себя из всего 3-часового просмотра. Но авторы опоздали, поскольку сегодня куда более интересно замечать, что в глаголе «верить» (believe), так же в самом его центре, скрывается глагол «врать» (lie).
Не пугайтесь, я вовсе не собираюсь все 3 часа этого жёлто-розового киселя расхлёбывать. Укажу только на основные, на мой, разумеется, взгляд, примечательности.
Фильм вышел в мае 1979 года после без малого года съёмок, хотя изначально многие известные артисты отказались сниматься у Копполы даже в главных ролях, поскольку предполагалось, что съёмки на малопривлекательных Филиппинах, в жаре, комарах и гражданской войне займут аж три недели. Именно поэтому американская пресса, зачем-то за съёмками следившая, окрестила проект сына финикийского флейтиста Apocalypse Forever(Апокалипсис навсегда) или Apocalypse Never (Апокалипсис никогда).
Фильм считается классическим, культовым и вообще антивоенным. Мол, Коппола ярко показал ужасы войны в целом на примере войны вьетнамской.
Поскольку сценарий был доверен будущему автору (и режиссеру, Джону Милиусу) эпической халтуры под названием «Конан-варвар» с будущим губернатором Калифорнии австрийского происхождения в главной роли, проблемы возникли сразу как у Копполы, вынужденного потом сценарий дописывать, переписывать и писать заново, так и у меня. Потому что у фильма вообще неправильное название. Повествуя о войне, а не о пришествии Иисуса Христа, он должен был бы называться «Армагеддон сегодня», а вовсе не «Апокалипсис». Апокалипсис – это про то, что грядёт миссия. А Армагеддон, это и то место, где должна произойти последняя битва, и сама битва, то есть часть Апокалипсиса. Если фильм антивоенный, то важнее ткнуть зрителя в Армагеддон, а не в непонятно что. Всё равно, как если бы Рязанов назвал свой не менее классический и не менее пропагандистский фильм «С новым годом!», а не «С лёгким паром!».
Сам Коппола с первых же кадров, точнее, звуков, показывает знающему зрителю, что весь последующий материал будет гимном лжи. Поскольку начинается «Апокалипсис» завываниями великого Джима Моррисона под аккомпанемент «Дверей». А вы ведь наверняка не знаете, что практически за всеми не только «музыкальными» проектами того поколения стояли военные, причём обычно в чине подполковника и как правило военно-морской разведки. В отличие от них папа Джима был не подполковник, а адмирал, который непосредственно возглавлял операцию в Тонкинском заливе, в результате чего Америке и удалось ввязаться во Вьетнамскую войну. Сегодня даже Агентство Национальной Безопасности США официально признаёт, что предлог бы сфабрикован. Как и «Двери» с открывателем рта Джимом. Но финикийская музыка – это тема отдельного разговора.
Хотя, не совсем. Потому что следующая музыкальная вставка тоже весьма существенна. Я имею в виду вагнеровский «Полёт валькирий», под который американские вертолёты дружно стирают в порошок вьетнамскую деревеньку. Причём, Вагнер играет не за кадром, а в кадре, поскольку командир вертолётчиков как бы ставит на полную мощность магнитофон прямо в проёме люка, чтобы взбодрить своих бойцов.
Эпизод получается увлекательный, ошмётки вьетнамских женщин и детей летят высоко и далеко, а у тупого зрителя вроде меня остаётся странное ощущение противоречия. Если бы я был режиссёром и снимал антивоенный фильм, то наверняка не стал бы подобным образом пропагандировать убийственный раж и адреналин. Потому что «Полёт валькирий» - это музыка сугубо героическая, не поднимающая в бой разве что совсем глухих. У неокрепшего американского мозга, взращенного на гамбургерах, фторе и ГМО, однозначно остаётся ассоциация убийства невинных малышей с чем-то бравурным, героическим и вообще прикольным. Если бы я хотел показать ужас и аморальность происходящего, я бы, наверное, показывал эту вертолётную атаку в полной, оглушающей тишине…
Дальше начинается чистый театр. Я не случайно раньше сказал про жёлто-розовый кисель, потому что Копполе, как большому ребёнку, понравилось баловаться дымовыми шашками, и потому весь фильм, неважно, что именно камера снимает – уничтожение вьетнамской деревни, танцы на сцене девиц из «Плейбоя», скитание по реке, лагерь повстанцев в соседней Камбоджи - нас преследуют желтые и розовые дымы.
Про историю с двойным появлением несчастных дам из «Плейбоя» даже упоминать не стану, поскольку этот «сюжетный ход» призван испортить впечатление от происходящего самым безоглядным поклонникам творчества маэстро. Видимо, курили и кололись в тот момент не только все актёры (в чём они признаются в документальном фильме Hearts of Darkness про то, как «Апокалипсис» снимался), но и вся весёлая съёмочная бригада. Темы «Плейбоя» и разведки в лице ЦРУ, кстати, гораздо теснее переплетены, чем вы думаете.
Поскольку вы все наверняка фильм смотрели, с моей стороны не будет спойлером вспомнить сцену нападения на лодку нашего героя дикарей с копьями. Одно из которых запросто пробивает насквозь чернокожего капитана. Причём со спины. Сценаристам и режиссёрам финикийских фильмов совершенно необязательно знать строение грудной клетки человека и понимать, что физически подобное неосуществимо: брошенное рукой копьё, каким бы острым оно ни было, никогда не пробьёт грудную клетку насквозь – сперва помешает толстый слой мяса, потом костяные рёбра. Это примерно то же самое, как мы привыкли видеть, что герои фильмов лихо вскрывают замки выстрелом из пистолета. Попробуйте проделать такое в жизни. Пуля от железного замка отскочит и попадёт в лучшем случае в пол, а если отрикошетит от стены, то и в вас. Поэтому я шучу: даже не пробуйте повторить.
Беда в другом. Сценарист и режиссёр не знают (или не хотят показывать, что знают) даже элементарных вещей. На лодку нашего героя нападают таким странным образом тхыонги. Можете сами почитать про них тут. Французы называли их монтаньярами, американцы – дегарами. Выглядели эти ребята во время вьетнамской войны вот так:
На фотографии они позируют не только с автоматами вместо копий, но и с американскими солдатами, поскольку именно американская армия снабжала их оружием, а они выступали вместе с ней, как союзники против северных вьетнамцев. А теперь объясните мне, с какого перепугу союзники американцев станут забрасывать лодку, идущую по речке под флагом США, допотопными комьями?
Это к вопросу об исторической правде финикийских фильмов.
Что касается обычной человеческой логики, с ней у финикийских кинематографистов тоже большой швах.
Вся операция (и весь фильм) устраивалась для того, чтобы герой Чарли Шина разыскал в джунглях Камбоджи сумасшедшего полковника в исполнении Марлона Брандо и убил его. Таков приказ. Сюжет этот не нов, поскольку никто и не скрывает, что история позаимствована из повести «Сердце тьмы» незабвенного английского писателя Джозефа Конрада, родившегося Иосифом Фёдором Коженевским в селе Терехово Бердичевского уезда Киевской губернии. Тоже, кстати, моряка и неплохого сотрудника британской разведки, но вы мне не поверите, поэтому даже не стану начинать.
Так вот, Брандо должен быть убит, потому что страшно крут, окружил себя местным войском их этих самых тхыонги, убивает всех подряд, и американцев, и вьетнамцев и самих тхыонги, все его боятся и боготворят. Он проницателен и понимает, что товарищи на лодке приплыли его прикончить. Поэтому он хватает Шина, сажает его в бамбуковую клетку, а для пущей наглядности бросает в него отрезанную голову приплывшего вместе с ним повара.
Что Брандо делает дальше?
Поскольку мы смотрим финикийский фильм, то дальше он делает следующее: выхаживает Шина, отпускает на свободу и запрещает своим телохранителям каким бы то образом ему мешать. Поэтому Шин сразу берёт мачете поострее, возвращается к Брандо и зарубает его как быка, а тот не только не сопротивляется, но и, похоже, рад свершившемуся возмездию. Почему он не мог, не дожидаясь Шина, взять пистолет и спокойно застрелиться, если его так замучила совесть, мы не знаем. Сценарист и режиссёр тоже. Из документального фильмы мы зато узнаём, что Коппола дико мучился по поводу концовки, которая ему страшно не нравилась, он её переделывал, она ему начинала не нравиться ещё больше и так почти до безконечности. В итоге он рассказывает, что решил не париться, дал Брандо возможность говорить, что угодно, и просто включал в нужный момент камеру.
Получившийся в результате бред, за три недели которого Брандо, напоминаю, в 1979 году получил три миллиона долларов, и стал классическим финалом классической антивоенной ленты.
Кстати, в конце Шин читает в дневнике Брандо весьма антивоенную фразу «Убей их всех».
Тут можно было бы поставить точку, однако я упомянул деньги. Пожалуй, это самая большая загадка, которая и не загадка вовсе, если знать, как и для чего это у них делается. На протяжении всего документального фильма о съёмках, вышедшего в 1991 году, Коппола как мантру повторяет, что тратил на «Апокалипсис» собственные деньги. Что, согласимся, мог себе позволить как режиссёр уже вышедших в прокат первых двух частей «Крёстного отца». При этом в одном месте он странно оговаривается, мол, он в очередной раз вышел за доверенный ему бюджет. Надо понимать, что доверенный кем-то. В итоге изначально планировалось потратить 13 миллионов долларов (из них 3 на одного только Брандо, который в кадре считанные минуты), а по официальным отчётам фильмец обошёлся в 31 миллион.
Но это ерунда, оговорочка, по сравнению с тем, с чего документальный фильм начинается. А начинается он с выступления Копполы на сцене под французский перевод, то есть, в тех самых Каннах, где он впервые «Апокалипсис» показал. Наш финикиец, видимо, решил сказать красиво и ярко, и потому получилось у него буквально следующее (цитирую по фильму):
- Мой фильм – это не фильм. Мой фильм не про Вьетнам. Он и есть Вьетнам. Так оно там и было. Сумасшествие. И то, как мы его снимали, было во многом похоже на то, как Америка во Вьетнаме воевала. Нас окружали джунгли. Нас было слишком много. У нас был доступ к излишнему количеству денег (too much money). К излишнему количеству оборудования. И мы постепенно сходили с ума.
Надеюсь, после таких слов многое становится на свои места. Как и в случае с Тонкинским инцидентом, деньги на съёмки вьетнамской пропаганды поступали из бездонных закромов американского военного бюджета. Поскольку «слишком много денег» бывает только у военных (и космонавтов). Даже финикийские друзья-банкиры не открыли бы Копполе кредитную линию под жёлто-розовые фейерверки непонятно о чём. Но если мы с вами понимаем, откуда поступают средства, то нам становится ясно, какие идеи на эти средства должны были закладываться в пустые мозги зрителей, и тогда все те нелогичности, о которых я только что сказал, оказываются вполне логичными и единственно правильными.
Смотрите фильмы, но старайтесь всякий раз видеть, что именно вам показывают.
Здоровья и благополучья!
P.S. И в качестве бонуса…
Как человек, который не носит наручные часы уже лет пятнадцать, я невольно обращаю внимание, когда их кто-то ещё носит. Особенно в кадре. Особенно в джунглях. Чарли Шин свои даже в плену не снимает. Но они в глаза бросаются только мне. А вот сумасшедший и мудрый Брандо со своими – в каждом кадре:
Видимо, ему было мало трёх миллионов гонорара, и он договорился о продакт-плейсменте с «Ролексом». Не знаю, как в то время в Америке подобные рекламные ходы оплачивались, точнее, учитывались. Вероятно, «Ролекс» (а также «Кока-Кола», «Плейбой-ЦРУ» и несколько алкогольных брэндов) всё-таки влил свои средства в «излишний» военный бюджет.
Write a comment